Russia 版 (精华区)

发信人: zjliu (秋天的萝卜), 信区: Russia
标  题: [小说连载]俄罗斯美女-1
发信站: BBS 哈工大紫丁香站 (Tue Apr  5 13:19:13 2005)

1


  - Ну?!
  Вместо ответа ушел с головой. Кряхтя, шум
но отдуваясь, полз. Ползти
было склизко. Он то и дело упирался в темно

те в тугие эластичные предметы,
которые покачивались, будто беспривязные
дирижабли, и нехотя уступали
дорогу, уплывая в сторону. Густой клубящий

ся запах обескураживал, по он
крепился и полз вперед, бормоча под нос ла
тинские названия, призванные
расколдовать   угрюмый   и   хищный мир таин

ственного   чертога,   придать
затруднительному движению характер научн

ой командировки.
  Настойчивость, опыт, вера в медицинскую л

атынь не в малой мере
способствовали.   Благополучно проскользн

ув   в расселину между теплыми,
булькающими внутри себя камнями, которые
напоминали не то бурдюки с
подогретым вином, не то моллюсков, посколь

ку обладали весьма противными на
вид гребешками, гребешочками и присосочка

ми, что ни на секунду не прекращали
беспорядочного шевеления,   шевелясь   на
худеньких ножках,   --   итак,
благополучно миновав указанные присосочк

и, хотя для этого пришлось вырвать
несколько присосочек с корнем, причем мол
люск стал сочиться кровью, он
достиг положенной цели и, невольно охваче
нный сильным волнением, залюбовался
открывшимся перед ним видом:
  В ШИРОКОЙ, ОБЛАСКАННОЙ СОЛНЦЕМ ДОЛИНЕ ГО
ЛУБЫМ НЕЖНЫМ ЦВЕТОМ РАСЦВЕТАЛИ
БЕРГАМОТОВЫЕ ДЕРЕВЬЯ.
  -- Ну? Ну, что вы там?! Эй!
  Станислав Альбертович сиял. Станислав Ал

ьбертович бросился ко мне со
своими слюнявыми поцелуями. Поздравляю! П
оздравляю! Он был по-стариковски
растроган. Я даже удивилась, хотя известие

 пришлось мне обухом по голове, и
черные круги перед глазами, но я сдержалас

ь, не крикнула дурным голосом, не
забилась, не   грохнулась в   обморок, я тол
ько вцепилась пальцами   в
подлокотники кресла, приняла удар безропо

тно и достойно, как монашенка или
королева.
  В сердце вошла игла жути. Сердце затрепет

ало в предсмертной скуке,
затрепетало, ?кнуло, остановилось. Пот стр
уйками стекал по хребту. С
подброшенными вверх ногами я расставалас
ь с жизнью, которая   в этот
злосчастный год демонстративно повернула

сь ко мне спиной, она указывала
дорогу в такие трущобы и дебри, куда не сту

пала нога современного человека,
а если и ступала, то тут же проваливалась и

 исчезала бесследно.
  Я отвергла ватку с нашатырем -- спасибо! --
и посмотрела на Станислава
Альбертовича с нескрываемым подозрением.
Что это он, собственно, так
растрогался? Ему что за дело?.. Ах, сука! Дум

аешь, я забыла?! Я все помню,
Станислав Альбертович, все! У меня, Станис
лав Альбертович, длинная память. И
про бабушку русского аборта помню, и про д
еток в неволе... Но я была
шокирована известием и промолчала, воспри

нимая удар судьбы, хотя новость
была относительная, и привкус этот во рту
я узнала, как только однажды
проснулась, безоговорочный привкус, самый

 ранний вестник тревоги, да и внизу
тянуло, как всякий раз встарь, когда, безза

ботно смеясь, залетала, утративши
бдительность, однако надежда бодрила меня

 несомненно, потому как не могло
этого случиться, в один голос они уверяли,
никогда больше, и в хоре белых
халатов Станислав Альбертович первый сок
рушенно разводил руками, строил из
себя фигуру сострадания, а я им из кресла с

меялась: -- Не хнычьте обо мне!
-- и шутила про деток в неволе, так что в кон

це концов я имела все основания
верить и,   беззаботно смеясь, давно   махну

ла   рукой на разного рода
предосторожности, на всякие там спирали, п

илюли, лимоны и мыла кусочки, не
говоря уж о прочих спасательных кругах, а
лекарь он, что говорить, неплохой,
таких не сыщешь днем с огнем, несмотря на н

аклонности, которые, как заметила
Ксюша, сведшая меня с ним на медовой заре н

ашего знакомства, когда она еще
не была француженкой и не носилась впотьм
ах на розовом рыкающем авто, а был
у нее тогда канареечный жигуленок, на нем-
то она отвезла меня к Станиславу
Альбертовичу, рассказав по дороге про нек
оторые его наклонности, которые,
как заметила Ксюша, выводят пациенток из л

етаргического уныния. Что же мне
от него отказываться, если он мне теперь п
озарез пригодится, пусть и сука
порядочная! Ладно, я только отмахнулась от

 слюнявых поцелуев и ватку
отвергла. Он же, несправедливо истолковав
мою слабость в благоприятном для
себя отношении, а также для дела приумноже

ния людских ресурсов, зарумянился,
заворковал в умилении, что, дескать, невид
анное чудо, хоть впору симпозиум
созывать и докладывать, что выкинула наша
игрунья, наша шаловливая киска, а
я ему: ручки от киски прочь! Он ручки не спе

ша отдернул, стоит и смеется, и
щеки трясутся.
  Эх вы, Станислав Альбертович, неутомимый
козел! Как вам не надоест, с
утра до вечера шуруете и шуруете, зрение п
отеряли на вашей должности, а все
не угомонитесь, все не насытите вашу мальч

ишескую любознательность, как
припали к матовому окошку, так всю жизнь п
од ним простояли!.. Ладно, сказала
строго, дайте мне сначала с вашего кресла
слезть (а помните, Станислав
Альбертович, как я к вам в первый раз пришл

а, по рекомендации Ксюши, жалуясь
на болезненные разрывы тканей, и вы, прикр
ываясь врачебным иммунитетом,
изволили меня   безнаказанно   за груди щип

ать? Я тогда молодая была,
веселая...), дайте слезть с этой чертовой ка

русели, летящей в камеру мрака и
ужаса, вот, и натянуть, с позволения сказат

ь, трусы!.. Отстаньте! Ох,
Станислав Альбертович, горбатого могила и

справит, а про себя: не исправит
могила горбатого, темное это дело, горбаты

й сам могилу исправит, оттого и
мурашки по телу, и в сердце жути игла, но я
скрепилась, делая вид, что
одеваюсь.?
  Ну вот, говорю, другое дело, теперь можете

 и поздравлять. Мерси,
конечно, только, собственно, с чем? Как с че

м? То есть как с чем?! Вы,
деточка, уже не девочка, чтобы не понимать,

 свидетелями какого чуда мы нынче
с вами являемся вопреки всем научным зако
нам бесплодия, которое, перебиваю
его, меня распрекрасным образом устраивал

о, во что, возражает он мне, я
никогда не верил и не поверю, видя в этом о
дну лишь стоическую систему
вашей, деточка, самозащиты, а зря, Станисла

в Альбертович, очень зря, и
вообще рассказать бы вам о нюансах этого ч

уда, так вы бы сами поняли, что
это не вариант, и, вместо того, чтобы горяч
иться, потребовали бы как врач
безотлагательно прекратить развитие чуда

 в зародыше, на чем, собственно, и
настаиваю и что, согласно моим правам и же
ланиям, исполню, предпочтительно с
вашей помощью, любезный Станислав Альберт

ович. Я так понимаю, что дело в
отце, он что, простите за выражение, дебил?
алкоголик? незнакомый вам
человек? Хуже! -- лаконично ответила я. Стан

ислав Альбертович опешил и,
поглупев на глазах, задумался... Негр? -- нак

онец вымолвил доктор. Несмотря
на то, что в душе был озноб, я захохотала, к
ак будто меня щекочут, хотя,
честно сказать, не боюсь щекотки или, если
боюсь, то самую малость, я скорее
не люблю, когда меня щекочут, чем боюсь, в о

тличие от Ритули, которая сама
напрашивается на щекотание, находя в этом
непонятное для меня девичье
удовольствие. Она еще молоденькая, Ритуля,

 и я снисходительно смотрю на нее,
как она хохочет, когда я ее щекочу. Ну, если

 человек хочет, почему бы его не
пощекотать? Скоро придет Ритуля. У тебя ко
гда-нибудь был негр? -- спросила
меня Ритуля. Нет, -- искренне созналась я. Я
всегда была чистоплотна. А за
Ритулей ухаживал Жоэль с Мартиники. Негр,
но, что характерно, тоже с
французским паспортом. Ритуля ему даже ми
нет делала! А потом он уехал и
прислал с Мартиники открытку с видом на ла

гуну и лохматые пальмы, где он
писал, что ему в нашей стране не понравило
сь, потому что здесь слишком
холодно и нет карнавалов. Ритуля очень нег

одовала и называла   Жоэля
неблагодарной скотиной.
  Нет, -- говорю я Станиславу Альбертовичу,
-- не негр. Хуже! -- Хуже не
бывает, недоумевает Станислав Альбертови
ч, а самому интересно. Я ничего не
ответила. Ненадежный человек. Ладно, сказа

ла я, кончим этот разговор. Он
угостил меня сигаретой. Можно вам, деточка

, дать совет? Я пожала плечами, но
он, невзирая на это, все же продолжил: вы, р
азумеется, можете не считаться с
моим мнением, деточка. Вы -- знаменитая жен
щина, прославившаяся на весь мир
печатно и посредством эфира, у вас, понятн
ое дело, друзья, покровители и
советчики, то есть вижу: касается скользко

й темы, и не мне, старомодному
старику, вскорости выходящему на полный п
окой и переселяющемуся на дачу -- я
не знала, что у него дача, и подумала: а вед
ь он, должно быть, богатый хрен,
сколотивший состояние на слезах и женских

 недомоганиях, и сигареты хорошие
держит, пшеничные -- а дачка-то где? -- в Крат

ове! -- А! Жидовская
местность, смекаю, подмосковный Израиль
-- он же дальше развивал свою мысль:
не ему, дескать, вмешиваться в вашу, деточк

а, бурную и интересную жизнь,
некоторые яркие подробности которой он им

ел нечаянный случай -- тут он
понизил голос -- созерцать в оригинальном
журнальчике -- я хладнокровно
подняла брови, -- очень уважаемом им запове

дном журнальчике, он преисполнен
восхищения, так и сказал, самого неподдель

ного восторга, хотя, слава Богу,
шумно вздохнул, всякое видывал, да и не тол

ько он, но и несколько
самых-самых ближайших друзей, которые был
и настолько поражены, что даже
сочли легкомысленным бахвальством утверж

дения с моей стороны, что я вас
изредка пользовал, во врачебном, разумеет
ся, измерении. Больше того: наше
бескрайнее восхищение дошло до некоторых
непроизвольных моментов, которые мы
все были вынуждены со смущением и гордост
ью констатировать, и нам стало
ясно, что ваша, деточка, прелесть гораздо б

олее эффективна, чем многие в
этом роде иноземные поделки, а так как мои
друзья порою склонны к
обобщениям, то они обобщили, что мы бы и зд
есь, в этой области, рассуждая в
сугубо патриотическом смысле, могли бы им
еть известное преимущество и
перевес.
  Я живо вообразила себе почтенную компани

ю, из тех, кто носит подтяжки и
маленькие бородки, сгрудившуюся с лупами
вокруг стола для созерцания
глянцевого деликатеса, который тем времен

ем тащил на себе тяжкий крест! --
Ах, Станислав Альбертович, какую ахинею вы

 развели! -- сказала я, скорее
раздосадованная, нежели польщенная его пр

изнанием, хотя и польщенная тоже.
-- Какая к черту знаменитость! Что за бурна
я и интересная жизнь! Знайте же,
Станислав Альбертович, что в результате в
сей этой истории я живу, как
последняя церковная мышь, которая лапой б
оится пошевелить,   чтобы ее
окончательно не сожрали!.. -- Когда-нибудь у

 нас тоже научатся ценить
красоту, тихо вымолвил Станислав Альберто

вич, задумчиво барабаня по столу
тренированными пальцами и недоумевая, поч

ему моя красота не могла быть
поставлена на службу отчизне, а вместо это

го была использована в обратном
направлении, о чем я также выразила сожале

ние и намекнула из осторожности,
что направление   может еще поменяться.
--   Да я бы отдала всю эту
знаменитость, весь шум и суету, -- в сердцах

 воскликнула я, -- на тихий
семейный уют под крылышком мужа, которому
бы я перед сном мыла в тазике
ноги!.. -- Вот и я об этом, обрадовался стары
й подлец. Родите ребеночка да и
купайте его в детской ванночке, воспитыва
йте, он -- ваш, рожайте непременно,
а отец его померкнет, раз он того заслужил!

 -- Вы даже не знаете, на что вы
меня толкаете, сказала я грустно и решилас

ь спросить его в лоб как
специалиста: -- Станислав Альбертович, вы п

омните мой запах??
  Он немного заколебался, замешкался с отв
етом, и я поняла, что, значит,
это правда, доступная всем желающим. Что в
ы имеете в виду, деточка? --
спросил он фальшивым голосом, будто не сам

 много раз прославлял мой
исключительный аромат, вошедший уже в лег
енду и сравнимый лишь с цветением
бергамотового дерева, в то время как, люби
л он смеяться, разнообразие
запахов удивительно и часто не в пользу но

сительниц, особенно если речь идет
о болотных испарениях, жареном хеке, однак

о подчеркивал также запах Ксюши:
так пахнет связка сушеных грибов, продающ
ихся на рынке по высоким ценам, и
это устойчивый запах, он принадлежит женщ
ине с умным и быстрым лицом...
Ксюша! Ксюша! Пишу и чувствую тебя, скучая
по тому времени, когда в
Коктебеле, на пляже, отведя глаза от франц
узского романа, она взглянула на
меня с откровенным любопытством, без всяк
ой капли конкуренции приветствуя
мои достоинства, так женщины не смотрят на

 женщин, и я была сражена, я
влюбилась немедленно, без задней мысли, в
слова и предметы, ее окружавшие,
даже в эту французскую книжку с красно-бел

ой нетвердой обложкой, которая,
как выяснилось   гораздо   позже, когда мы с

ошлись, чтобы никогда   не
расставаться, оказалась намеком на будущу

ю разлуку, отдаленным раскатом
грома и молнии, что совершенно незаслужен
но превратит ее в международную
авантюристку и даже чуть ли не шпионку.
  А иногда, разглагольствовал Станислав Ал

ьбертович, преинтересные бывают
экземпляры. Вы слушаете, деточка? Они пахн
ут укропом или, к слову сказать,
бузиной... Оне, поправляется он, так раньше
говорили. А я говорила: да врете
вы вс?! Оне одинаково благоухают, нарочно п

еречила я, хотя насчет связки
сушеных боровиков он не ошибся, только нап

расно фальшивым голосом пытался
Станислав Альбертович отсрочить ответ, и
когда я его приперла к стенке,
закричав, что разве не слышно, что я-то про
тухла, провоняла, как будто нутро
набито гниющими тряпками, то, припертый к
стене, Станислав Альбертович
сознался, что внимание его в самом деле бы
ло привлечено изменением, но не
вечно же цвести бергамоту, пора плодоноси
ть.?
  Он остался доволен своей неудачной остро

той. Я расплакалась прямо там,
в кабинете, перед изумленным Станиславом
Альбертовичем, который, конечно,
большой знаток женских слез и неподвластн

ого нам перепуганного пердежа,
несущегося с карусели, а также мой друг, не

 однажды без боли и канители
избавлявший меня от хлопот, а кроме того, м

ой предатель, рассыпавшийся в
извинениях после предательства, укромно ж

дущий меня в дождь под широким
черным зонтом на другой стороне улицы и бр

осившийся ко мне: -- Простите,
деточка, меня заставили! -- Он норовил поце
ловать руку. -- Полно, Станислав
Альбертович! Значит, не трудно вас было за
ставить... Оставьте меня... -- и
уехала на такси к дедуле, где тоже был конц

ерт. Станислав Альбертович понял,
что это серьезно, поменялся в лице, решив,
что тут уже не негр, а вовсе
недозволительное, и как бы ему снова боком

 не вышло. Я перестала плакать и
принялась   его   успокаивать.   Он предложи

л   успокоиться   в обмен   на
откровенность. Ну, хорошо, угадали: негр!
-- Он не верил. Ну, не хочу я
рожать, не хочу я ребенка, ни мальчика, ни т

ем более девочки, чтобы она
мучилась, ни лягушки, ни свинюшки -- никого!

 Пеленки, горшки, бессонные
ночи. Брр! Не хочу! Это, деточка, ваш послед
ний шанс. -- Пусть! Не хочу! --
Так я говорила.
  Где Ритуля? Где ее черти носят? Все! Все! Р
ешено. Я крещусь! Завтра
оповещу отца Вениамина. У него благостью д

ышат глаза, ресницы до щек. А
Станислав Альбертович, когда я сказала, чт

о собираюсь креститься, спросил:
не в католическую ли веру? А вы что -- катол
ик? Был, говорит, когда-то в
детстве католик, а теперь никто, хотя папа
римский и стал поляком. Станислав
Альбертович -- поляк. Он из Львова, но с жид
овской кровью. Не понимаю,
почему вы не в Польше? Так сложилось. Я и по

льского-то не знаю. Ну, какой вы
тогда поляк! Вот бабушка у меня была насто
ящая полька! Нет, говорю, взмахнув
широкой юбкой, как крылом. -- Нет! -- Я правос

лавная, и не из прихоти, нынче
модной, креститься хочу, так что. все наши
давно уже покрестились и детей
своиx покрестили, выписав из Гамбурга крес

тильные рубашки, а крещусь по
необходимости. Ощущаю, Станислав Альберто

вич, мучительную богооставленность!
Ну, что же, говорит доктор, понимаю ваш дух
овный порыв, только как его
совместить... не очень ведь это богоугодно
е дело. -- Откуда вам знать? -- Он
удивился и говорит: -- Присядьте, деточка, е

ще на минутку. Хотите еще
сигаретку? -- Я говорю: -- Мы в принципе дого
ворились? -- Хорошо, --
отвечает, подождем две недели. К чему спеш
ить?
  К чему? Знал бы он, что я стала ареной борь

бы высших сил!
  И тут Станислав Альбертович, словно на не

го какие-то флюиды нашли,
спрашивает, верно ли, что я имела отношени
е к смерти В. С. Я, говорит, читал
странную статью в газете, где, как понял, п
ро вас говорилось, деточка, под
названием Любовь, подписанная двумя автор

ами, из которой, однако, понял лишь
то, что вы были в момент смерти у него в ква

ртире наедине. Я правильно
понял? Действительно, отвечаю, статейка ма

лопонятная, и я сама не очень
разобралась, потому как лжебратья Иванови

чи напустили, конечно, густого
тумана, но, отвечаю, скончался В. С. с больш
им достоинством. Да, покачал
головой, не разобрались сразу, устроили по

зорное разбирательство. И меня
втянули... я когда-нибудь вам расскажу. Вы н

а меня не сердитесь, деточка? --
Ладно, говорю, кто старое помянет... Да, зад
умался Станислав Альбертович, не
каждая женщина может гордиться тем, что у
нее на груди умерла целая, в
сущности, эпоха... Подождите! -- вдруг вскри
кнул он. -- А ребеночек не от
него? -- пронзительно посмотрел на меня, ка
к экстрасенс, хотя у меня тоже
сильное биополе, я, честное слово, смутила
сь от его взгляда, но он сам
ответил, без моей подсказки: -- Впрочем, что

 я говорю! Он же умер когда? в
апреле? А сейчас... -- Он глянул в окно: шел с
нег пополам с дождем, и мы
отражались. -- От такого человека и ребенка

 родить не грех, -- заметил
Станислав Альбертович. -- А у меня, деточка,

 какая-то аберрация. Простите.
Как будто других мужчин нет! -- усмехнулась

 я мертвыми... Ритуля! Ритуля
пришла! Ура! С бутылкой шампанского! Пить б

удем, гулять будем...
--
  我的友情测试更新了，欢迎测试!
    有事找我可以到P_zjliu版给我留言，那里是我的地盘

╔═══════════════════╗
║★★★★★友谊第一  比赛第二★★★★★║
╚═══════════════════╝


※ 来源:·哈工大紫丁香 http://bbs.hit.edu.cn·[FROM: 202.118.229.*]